Академия права и управления

Челябинский филиал

Юридический факультет

УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕВМЕНЯЕМОСТИ

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение…………………………………………………………………….………..…… 3

1. Понятие и критерии невменяемости в российском уголовном праве……………. 6

1.1. Понятие и правовая регламентация «вменяемости» и «невменяемости»….… 6

1.2. Медицинский и юридический критерии невменяемости и их признаки…….. 15

2. Ограниченная вменяемость: дискуссионные вопросы теории и правоприменительной практики…………………………………………………………………………………………… 22

2.1. Ограниченная вменяемость в системе уголовного права…………………………… 22

2.2. Критерии ограниченной вменяемости, ее правовые последствия………………. 28

3. Уголовно-правовые последствия невменяемости………………………………………… 35

3.1. Освобождение от наказания в связи с психическим расстройством…………… 35

3.2. Принудительные мер медицинского характера: понятие и цели……………….. 46

Заключение…………………………..…………………………………..…….……. 55

Список источников и литературы……………………………….………………………. 58

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Начиная со второй четверти XIX столетия во всех европейских странах усилилось внимание законодателей к вопросам экспертной оценки психических аномалий, степени их общественной опасности. Хотя законодательные реко-мендации оставались недостаточно обоснованными, не имели теоретического фундамента, однако выражением общих тенденций явилось введение в уголовное законодательство европейских стран основной уголовно-правовой нормы, которая определила судебно-психиатрическую практику — формулу вменяемости.

Advertisement
Узнайте стоимость Online
  • Тип работы
  • Часть диплома
  • Дипломная работа
  • Курсовая работа
  • Контрольная работа
  • Решение задач
  • Реферат
  • Научно - исследовательская работа
  • Отчет по практике
  • Ответы на билеты
  • Тест/экзамен online
  • Монография
  • Эссе
  • Доклад
  • Компьютерный набор текста
  • Компьютерный чертеж
  • Рецензия
  • Перевод
  • Репетитор
  • Бизнес-план
  • Конспекты
  • Проверка качества
  • Единоразовая консультация
  • Аспирантский реферат
  • Магистерская работа
  • Научная статья
  • Научный труд
  • Техническая редакция текста
  • Чертеж от руки
  • Диаграммы, таблицы
  • Презентация к защите
  • Тезисный план
  • Речь к диплому
  • Доработка заказа клиента
  • Отзыв на диплом
  • Публикация статьи в ВАК
  • Публикация статьи в Scopus
  • Дипломная работа MBA
  • Повышение оригинальности
  • Копирайтинг
  • Другое
Прикрепить файл
Рассчитать стоимость

В современном российском законодательстве вменяемость является основной предпосылкой вины конкретного субъекта. Вменяемость и невменяемость самым тесным образом связаны с судебно-психиатрической экспертизой, с задачами, стоящими перед психиатром-экспертом, с компетенцией следователя, суда и т.п. при расследовании, рассмотрении дел и решении вопроса об уголовной ответственности обвиняемых. По мнению юристов, судебных психиатров, неспособность к осознанию вины констатируется при острой психопатологической симптоматике в момент обследования, а в незначительном объеме также и при личностной патологии, отягощенной выраженными психическими аномалиями. По мнению экспертов ГНЦ ССП им. В.П. Сербского, сущность вменяемости в уголовном праве выражается в способности личности во время совершения преступления осознавать свое отрицательное отношение к охраняемым уголовным правом интересам общества. Реализованная впоследствии в виновно совершаемом субъектом общественно опасном деянии эта способность приобретает значение юридической предпосылки уголовной ответственности. Вменяемость отражает определенный уровень сознания и социализации личности, ее социальный опыт, знания, умения, навыки, в связи с чем вменяемым может быть только человек, достигший определенного возраста и обладающий во время совершения преступления совокупностью таких психических свойств, чтобы данное преступление могло быть ему вменено в вину . Решение экспертных вопросов в рамках судебно-психиатрической экспертизы самым тесным образом переплетается с такими областями научных знаний, как судебная психология, криминология, девиантология. В этой связи личность обвиняемого с психическими аномалиями должна стать объектом междисциплинарных исследований.

Социальные процессы, действующие в современном российском общест-ве, оказывают непосредственное влияние на формирование личности преступ-ника. Негативный опыт общения с внешней средой способствует искаженному восприятию окружающей действительности, деформирует мотивационно-волевую и интеллектуальную сферы психики.

Складывающаяся практика привлечения к уголовной ответственности субъектов с дефектами психического развития требует глубокого осмысления. В вопросах о разграничении компетенции психиатров и юристов при определении вменяемости и невменяемости до сих пор нет единства, что вызвано отсутствием единого подхода к пониманию данных категорий. Серьёзную теоретическую и особенно практическую проблему представляют собой правовые последствия наличия у лица психических расстройств, не исключающих вменяемости.

Проблема невменяемости, по мнению автора, не может быть решена сама по себе, без одновременного анализа и решения проблем вменяемости и ограниченной вменяемости. Категории вменяемости, ограниченной вменяемости и невменяемости рассмотрены автором в неразрывной связи на основании данных уголовно-правовой, уголовно-исполнительной, административно-правовой наук, положений психиатрии и философии, через призму правоприменения и с учётом экспертных мнений по этим вопросам специалистов в области психиатрии.

Объектом исследования является уголовно-правовая категория невменяемости, а также проблемные вопросы соотношения вменяемости и ограниченной вменяемости. Предметом исследования являются вопросы теоретического и практического порядка, характеризующие в своей совокупности институт невменяемости в российском уголовном праве.

Целью исследования является комплексный анализ института невменяемо-сти по действующему уголовному законодательству с учетом правоприменительной практики, а также выработка предложений по совершенствованию законодательства в рассматриваемой области.

Для достижения поставленной цели предлагается решение следующих за-дач: 1) определение правовой природы и сущности категорий «вменяемость» и «невменяемость» по российскому уголовному праву; 2) рассмотрение критериев невменяемости; 3) изучение дискуссионных вопросов теории и правоприменительной практики ограниченной вменяемости; 4) изучение проблем правовой регламентации освобождения от наказания в связи с психическим расстройством; 5) рассмотрение принудительных мер медицинского характера; 6) подготовка и обоснование предложений и рекомендаций по совершенствованию законодательства в рассматриваемой сфере.

Теоретическую базу исследования составляют труды дореволюционных учёных-юристов и психиатров: В.Х. Кандинского, В.П. Сербского, Н.С. Таганцева и др. Исследование проблем вменяемости, невменяемости и ограниченной вменяемости невозможно построить без обращения к работам известных учёных советского и современного периода времени: Ю.М. Антоняна, С.В. Бородина, П.С. Дагеля, Н.С. Малеина, Р.И. Михеева, Г.В. Назаренко, Б.А. Протченко, А.И. Рарога, Н.И. Фелинской, Е. Цымбала и др.

Нормативную основу исследования составляют Конституция Российской Федерации, российское законодательство.

Методологической основой исследования являются общенаучные методы: системного анализа и обобщения нормативных, научных и практических мате-риалов, системно-исторический подход; метод сравнительного правоведения; логический; технико-юридический и другие.

Структура работы обусловлена предметом, целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав и заключения.

 

Внимание!

Диплом № 2090. Это ОЗНАКОМИТЕЛЬНАЯ ВЕРСИЯ дипломной работы, цена оригинала 500 рублей. Оформлен в программе Microsoft Word. 

ОплатаКонтакты.

1. Понятие и критерии невменяемости в российском уголовном праве

 

1.1. Понятие и правовая регламентация «вменяемости» и «невменяемо-сти»

 

Субъект преступления — это один из обязательных элементов состава пре-ступления. В уголовном праве субъектом преступления признается лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние и способное нести за него уголовную ответственность.

С уголовно-правовой точки зрения субъект преступления — это лицо, совершившее преступление и обладающее указанными в уголовном законе признаками. Иначе говоря, для того чтобы признать лицо субъектом преступления, необходимо установить не только, что именно это лицо своим деянием нарушило уголовный запрет, но и то, что лицо обладает определенными свойствами (признаками), делающими его подлежащим уголовной ответственности.

Лицо считается совершившим преступление, если оно совершило запре-щенное уголовным законом деяние. Субъектом преступления признаются как исполнители, так и все соучастники (организаторы, пособники и др.). Субъектом преступления могут быть не только лица, совершившие оконченные преступления, но и лица, виновные в приготовлении и покушении на преступление.

Признаки (свойства) лица, которые делают его подлежащим уголовной ответственности, указаны в ст. 19 УК РФ. Так, лицо, подлежащее уголовной ответственности (субъект преступления), должно обладать тремя юридическими свойствами: быть физическим лицом; быть вменяемым; достигнуть возраста, с которого наступает ответственность.

Указанные признаки являются обязательными, т.к. без них уголовная ответственность невозможна ввиду отсутствия надлежащего лица (субъекта преступления). Соответственно, обладающий ими субъект называется в уголовном праве «общий субъект преступления». Причем обязательным является каждый из упомянутых признаков. Но отсутствие хотя бы одного из этих свойств (признаков) делает лицо не подлежащим уголовной ответственности.

Н.С. Таганцев отмечал: «Физическое лицо только тогда, в смысле юридическом, может быть виновником преступления, когда оно совмещает в себе известную сумму биологических условий, обладает, употребляя техническое выражение доктрины, способностью ко вменению».

Действующий российский уголовный закон, не дает определения вменяемости. Понятие вменяемости разработано российской доктриной уголовного права. «Вменяемость есть способность лица сознавать во время совершения преступления фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими, обусловливающая возможность лица признаваться виновным и нести уголовную ответственность за содеянное, т.е. юридическая предпосылка вины и уголовной ответственности».

Вменяемость характеризуется двумя критериями: юридическим (психоло-гическим) и медицинским (биологическим).

Юридический критерий означает способность лица понимать фактические обстоятельства совершаемого деяния (осознавать внешнюю сторону совершаемого действия или бездействия и причинную связь между ним и последующим результатом) и его социальную значимость, т. е. общественно опасный характер содеянного, а также способность лица руководить своими поступками.

Медицинский критерий вменяемости определяет состояние психики субъ-екта во время совершения преступления: отсутствие определенных психических заболеваний и недостатков умственного развития, определенный уровень социализации личности (образование, жизненный или профессиональный опыт и т. п.). Лишь наличие этих двух критериев позволяет констатировать вменяемость субъекта.

Вменяемость (от слова «вменять», в смысле «вменять в вину») — в широ-ком, общеупотребительном значении этого слова означает способность нести ответственность перед законом за свои действия. В уголовном праве данное понятие употребляется в более узком, специальном смысле, как антитеза понятию «невменяемость». Именно этим последним понятием оперирует уголовный закон. Часть 1 ст. 21 УК РФ гласит: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики».

Из этого положения закона можно заключить, что вменяемость — это такое состояние психики, при котором человек в момент совершения общественно опасного деяния может осознавать значение своих действий и руководить ими и потому способен быть ответственным за свои действия.

Субъектом преступления может быть только вменяемое лицо. Вменяе-мость наряду с достижением установленного возраста выступает в качестве условия уголовной ответственности и является одним из общих признаков субъекта преступления.

Таким образом, вменяемость как правовая категория характеризуется такими основополагающими понятиями, как «сознание» и «воля». На этот аспект совершенно правильно указывает В.Г. Павлов: «Сознание и воля представляют собой наиболее важные психические функции, которые вообще определяют повседневное поведение любого человека».

Сознание и воля всегда обусловлены объективной действительностью, ус-ловиями материальной жизни общества, общественной средой, в которой нахо-дится человек. Воздействие внешних обстоятельств на человека всегда про-ходит через его сознание. Человек, как существо мыслящее, принимая соответ-ствующее решение, способен оценить фактические обстоятельства, при которых он действует, характер и значение последствий своих действий и сознательно использовать свое поведение для достижения каких-либо целей, то есть выбрать определенный характер своего поведения. Бесспорным является утверждение следующего характера: «Если личность не имеет возможности контролировать и оценивать свои действия, так как непосредственной причиной оных явлений является психическое заболевание, следует говорить о невменяемости субъекта, а значит, поведение не может рассматриваться как преступное».

Способность понимать фактическую сторону и социальную значимость своих поступков и при этом сознательно руководить своими действиями отли-чает вменяемого человека от невменяемого. Преступление совершается под воздействием целого комплекса внешних обстоятельств, играющих роль при-чин и условий преступного поведения. Но ни одно из них не воздействует на человека, минуя его сознание. Будучи мыслящим существом, человек с нормальной психикой способен оценивать обстоятельства, в которых он действует, и с их учетом выбирать вариант поведения, соответствующий его целям. Видя в этом основание для вменения в вину человеку общественно опасного деяния, уголовное право основывается на известных положениях философии о том, что лишь люди, способные познать действительность и ее объективные закономерности, могут действовать свободно.

Так, судом было установлено, что К. совершила убийство своей дочери 1997 года рождения, находившейся в силу малолетнего возраста в беспомощном состоянии. Постановлением судьи областного суда Кривошеева освобождена от уголовной ответственности за совершение общественно опасного деяния, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

К ней применены принудительные меры медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа.

В кассационной жалобе потерпевший Б. просил постановление судьи отменить, заявив, что К. не является психически больным человеком и убийство дочери совершила сознательно. По результатам психолого-психиатрической экспертизы не установлено конкретное заболевание, позволяющее судить о вменяемости К., поэтому необходимо назначить повторную психолого-психиатрическую экспертизу.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила постановление судьи без изменения по следующим осно-ваниям.

Суд тщательно исследовал вопрос о психическом состоянии К.

Согласно выводам комплексной психолого-психиатрической экспертизы, сделанным на основе стационарного обследования К. в Государственном науч-ном центре социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, она страдает органическим расстройством личности смешанного типа, степень выраженности которого лишала ее способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

Из указанного состояния К. не вышла до окончания ее обследования, в связи с чем не может и в настоящее время осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Она признана нуждающейся в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа.

Экспертиза проведена комиссией высококвалифицированных специали-стов, все выводы экспертов мотивированы. Оснований сомневаться в компе-тентности экспертов и объективности выводов суд не имел.

Принимая во внимание заключение экспертов о том, что К. не осознавала фактический характер и общественную опасность своих действий и не могла руководить ими в момент совершения запрещенного уголовным законом дея-ния в силу имеющегося у нее органического расстройства личности, суд обос-нованно признал ее невменяемой и освободил от уголовной ответственности.

По смыслу ст. 21 УК РФ любое болезненное состояние психики, в силу которого лицо не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, исключает уголовную ответственность такого лица.

До последнего времени было принято считать, что невменяемый не является участником уголовных правоотношений. Многие авторы традиционно полагали, что основанием уголовно-правовых отношений является только факт преступления, а субъектом, естественно, — преступник. Некоторые исследователи считали, что действия невменяемых, даже если они общественно опасны, все же юридически незначимы в уголовно-правовом смысле, поэтому и не могут вызывать уголовных правоотношений. Другие утверждали, что между государством и невменяемым не возникает никаких правоотношений. Наконец, Н.С. Малеин пришел к выводу, что невменяемый все же является субъектом, однако не уголовно-правового отношения, а отношения общего характера, которое можно именовать отношением государственного покровительства.

Действительно, типичным, общепризнанным основанием для возникнове-ния уголовно-правовых отношений является уголовно-наказуемое деяние, а субъектом — вменяемое лицо, совершившее преступление. Однако в этой связи необходимо заметить, что уголовно-правовое регулирование охватывает более широкие правовые категории и не исчерпывается только преступлением и нака-занием.

Анализ действующего законодательства свидетельствует о том, что нормы уголовного права регулируют различные виды уголовно-правовых отношений и эти отношения неоднородны по своему составу, содержанию, субъектам и юридическим последствиям.

В этой связи следует иметь в виду, что изменение правового статуса субъекта может быть следствием не только преступного, но и любого другого поведения, имеющего уголовно-правовое значение.

Существует ряд условий, обстоятельств, при которых совершаемое дея-ние, формально содержащее признаки какого-либо состава преступления, утра-чивает общественную опасность и виновность. Разновидность правового поведения включает в себя и противоправное (в том числе преступное), и правомерное уголовно-правовое поведение. Проявлением последнего, например, выступает добровольный отказ от доведения преступления до конца, различные варианты деятельного раскаяния и т.п.

За последнее время сложилась и другая, более предпочтительная, как представляется, точка зрения по рассматриваемому вопросу. Сторонники этой позиции признают, что лицо, совершившее общественно опасное деяние в со-стоянии невменяемости, является субъектом нетипичных, специфических уго-ловно-правовых отношений.

Действительно, уголовные правоотношения возникают не только в случае совершения преступления, но и в случае правомерного осуществления гражданами некоторых предоставленных уголовным законом прав, например права на действия, совершаемые в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, при задержании лица, совершившего преступление, обоснованном риске и т.п.

Как известно, в уголовном законе предусмотрен ряд мер, которые, будучи уголовно-правовыми по своей юридической природе, могут применяться и не в связи с уголовно-правовым поведением (например, освобождение от наказания, от отбывания наказания вследствие болезни согласно ст. 81 УК РФ).

За последние годы в юридической науке наметились тенденции к новому пониманию уголовно-правового отношения. Одним из показателей такой тенденции является попытка исследователей по-новому взглянуть на классификацию видов уголовных правоотношений.

Так, например, Н.А. Огурцов выделяет двучленную классификацию уголовных отношений, подразделяя их на типичные и нетипичные. А.И. Санталов подразделяет уголовные правоотношения также на две группы. В них он включает: а) отношения, связанные с уголовной ответственностью; б) отношения, связанные с применением принудительных мер медицинского характера. Н.М. Кропачев приходит к выводу, имея в виду двучленную классификацию, что уголовно-правовые отношения по применению принудительных мер медицинского характера — это «самостоятельный вид правовых отношений, которые тяготеют к группе охранительных уголовно-правовых отношений». Р.И. Михеев приводит трехчленную классификацию. В первый вид он включает уголовно-правовые отношения, связанные с совершением преступления. Во второй вид — отношения, нехарактерные для уголовного права, т.е. правоотношения, возникающие в связи с необходимой обороной, крайней необходимостью, задержанием преступника и т.п. А в третий он включает «уголовно-правовые отношения, возникающие в связи с совершением невменяемым общественно опасного деяния». А.А. Васильченко ограничивает предмет уголовно-правового регулирования: во-первых, отношениями, появляющимися из введения в действие запрещающих норм уголовного права; во-вторых, отношениями, возникающими из совершения общественно опасного деяния, которое содержит достаточную для наступления ретроспективной уголовной ответственности совокупность признаков состава преступления и запрещенного действующим уголовным законом под угрозой наказания, и, в-третьих, «отношениями, обусловленными совершением общественно опасных деяний лицами, которые при этом находились в состоянии невменяемости, вызванном наличием у них психических расстройств, связанных с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц» . П.С. Дагель приводит уже четырехчленную классификацию правоотношений. Он, в частности, выделяет отдельно уголовные правоотношения, складывающиеся между «государством и гражданином, совершившим общественно опасное дея-ние, по поводу применения принудительных мер медицинского характера (между государством и невменяемым)». Наконец, Б.А. Спасенников полагает, что «до восстановления способности этого лица к осознанно волевому поведению правоотношения носят односторонний охранительный характер», а «после восстановления способности этого лица к осознанно волевому поведению правоотношение принимает обычный уголовно-правовой характер» .

Действия невменяемых, как известно, не подлежат уголовной ответственности. Однако, совершая запрещенное конкретной нормой уголовного закона деяние, это лицо неизбежно вступает в определенные отношения с государством, и такие отношения, несомненно, носят юридический характер. Государство должно ограждать общество от совершения этими лицами хотя и без вины, но тем не менее общественно опасных деяний, путем применения специфичных государственных мер принуждения. Такие правоотношения и возникают при применении ст. ст. 97 — 104 УК РФ. Поэтому российский законодатель этим уголовно-правовым отношениям посвятил не несколько статей, как это было ранее в УК РСФСР, а целый VI раздел (глава 15 УК РФ «Принудительные меры медицинского характера»), подтвердив тем самым правильность многолетних теоретических изысканий.

Рассматриваемые правоотношения объективно возникают во время совершения лицом деяния, запрещенного конкретной нормой Особенной части УК РФ. Моментом окончания указанного правоотношения будет прекращение применения определенного вида принудительного лечения по постановлению суда в случае его выздоровления или такого изменения характера психического заболевания, когда отпадает необходимость в дальнейшем применении принудительных мер медицинского характера (ст. 102 УК РФ).

Необходимо отметить, что на невменяемого распространяются такие правила Общей части УК РФ, как, например, пределы действия уголовного закона во времени и в пространстве (глава 2 УК); возраст уголовной ответственности (ст. 20 УК); основания признания невменяемости (ст. 21 УК); сроки давности (ст. ст. 78, 83 УК), истечение которых исключает возможность назначения принудительного лечения, и т.д. При реализации этих норм и появляются уголовно-правовые отношения, действующие между государством и лицом, совершившим это общественно опасное деяние. Наличие рассматриваемых отношений, оснований для их возникновения, развития и прекращения исследуются в процессе уголовного судопроизводства в порядке, специально предусмотренном для такой категории дел (глава 51 УПК РФ «Производство о применении принудительных мер медицинского характера»).

Уголовные правоотношения, возникающие по рассматриваемой категории дел, могут быть установлены, конкретизированы и реализованы посредством уголовно-процессуальных отношений, субъектом которых, несомненно, является лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, и лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение. На предварительном следствии это делает следователь в постановлении о направлении уголовного дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера, формулируя свои выводы о характере уголовно-правовых отношений (ст. 439 УПК РФ). Окончательный вывод об установлении рассматриваемых правоотношений и их характере делает суд в своем постановлении (ст. ст. 443, 445 УПК РФ).

 

 

1.2. Медицинский и юридический критерии невменяемости и их признаки

 

В соответствии со ст. 21 УК РФ состояние невменяемости определяется двумя критериями. Одним из них является наличие у лица болезненного состояния психики. Этот критерий принято называть медицинским (или биологическим). Иногда медицинский критерий называют также психиатрическим , однако в юридической литературе этот термин не получил распространения. Второй критерий означает отсутствие у лица возможности сознавать значение своих действий или руководить ими. Этот критерий называется психологическим (или юридическим). Для признания лица невменяемым необходимо установить оба критерия. Не всякий страдающий психическим расстройством является невменяемым. Расстройство психической деятельности может быть различным по своей тяжести. Лишь когда оно достигло такой степени, что человек вследствие этого не осознает значения своих действий или не может руководить ими, только тогда можно считать его невменяемым.

В русском законодательстве уже в 1845 г. в Уложении о наказаниях было закреплено понятие невменяемости, содержавшее оба критерия, хотя и в несо-вершенной форме. Это выгодно отличало наше законодательство от зарубежного. Кодекс Наполеона (1810 г.), действовавший в то время, связывал невменяемость только с одним признаком — «безумием». Уголовное уложение 1903 г. содержало почти современную норму: «Не вменяется в вину преступное деяние, учиненное лицом, которое, во время его учинения, не могло понимать свойства и значение совершенного или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, или бессознательного состояния, или же умственного неразвития, происшедшего от телесного недостатка или болезни».

Уголовное законодательство послеоктябрьского периода вплоть до РСФСР 1960 г. шло по пути редакционного уточнения этой формулы. В дейст-вующем УК РФ прежняя норма о невменяемости, как прошедшая испытания практикой и признанная наукой, подверглась лишь незначительным изменени-ям.

Во всех случаях, когда у суда или органа следствия возникает сомнение относительно вменяемости, обязательно проводится судебно-психиатрическая экспертиза. На основании заключения экспертизы окончательное решение о признании человека вменяемым или невменяемым выносит суд. Порядок проведения судебно-психиатрической экспертизы регулируется уголовно-процессуальным законодательством.

Медицинский критерий невменяемости в ст. 21 УК РФ представляет собой обобщенный перечень психических расстройств, включающих четыре их вида: 1) хроническое психическое расстройство; 2) временное психическое рас-стройство; 3) слабоумие; 4) иное болезненное состояние психики.

Этими категориями охватываются все известные науке болезненные рас-стройства психики. Из содержания медицинского критерия следует, что неболезненные расстройства психической деятельности не должны исключать вменяемость. Примером временного неболезненного изменения психики может служить состояние аффекта (сильного душевного волнения). Сильная, бурно развивающаяся эмоция гнева, ярости, страха может явиться внутренней побудительной силой преступления. У человека в таком состоянии сужено сознание и ограничены возможности руководить своими действиями. Однако физиологический аффект не является болезненным расстройством психики, поэтому не служит критерием невменяемости. Совершение преступления в состоянии аффекта учитывается лишь как признак привилегированных составов убийства и причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. 107, 113 УК РФ).

Однако следует отметить и то, что состояние аффекта в некоторых случа-ях приобретает такую форму, при которой лицо признается невменяемым.

Такое состояние называется патологическим аффектом. При патологиче-ском аффекте расстройство психики характеризуется болезненным состоянием и человек не отдает отчета в своих действиях и не может руководить ими. Патологический аффект является временным расстройством психической дея-тельности человека.

«Психотический характер патологического аффекта получил свое выражение главным образом в глубоком расстройстве сознания, в чрезвычайной напряженности аффекта, в полном выключении обычных задержек и последующей прострации, в степени, не свойственной физиологическому аффекту».

«При воздействии необычного сверхсильного раздражителя, «запредель-но» напрягающего эти процессы, происходит нервный срыв. Срыв проявляется в нарушении нормального взаимодействия между раздражительным и тормозным процессами в коре головного мозга. Возникает запредельно охранительное торможение, как бы охраняющее перенапряженные нервные клетки от полного истощения и создающее условия для их восстановления. Это торможение хотя и является защитным механизмом организма, но одновременно является и патогенным, вызывая те или иные проявления нарушений высшей нервной деятельности» . Чаще всего таким срывам подвержены люди с неполноценной нервной системой, хотя такое состояние не исключается и у любого человека при достаточно сильном травмирующем раздражителе.

Патологический аффект представляет собой кратковременное психологическое состояние, внезапное возникновение которого связано с психотравмирующими факторами. В данном случае всегда имеются проявления нарушения сознания.

Понятием хронического психического расстройства охватывается группа заболеваний, носящих длительный характер, трудно поддающихся излечению, протекающих непрерывно или приступообразно, имеющих тенденцию к прогрессированию. К ним относятся, например, шизофрения, эпилепсия, прогрессивный паралич, маниакально-депрессивный психоз, предстарческие и старческие психозы, некоторые органические заболевания центральной нервной системы и другие психические болезни. В судебно-психиатрической практике хронические психические расстройства наиболее часто выступают в качестве медицинского критерия невменяемости. Это касается в первую очередь шизофрении.

К временному расстройству психики относятся психические заболевания, которые быстро развиваются, длятся непродолжительное время и заканчиваются полным выздоровлением. Это острые психозы при общих инфекционных заболеваниях (например, при тифе), реактивное состояние (временные расстройства психической деятельности под влиянием тяжелых душевных потрясений) и так называемые исключительные состояния, вызывающие помрачение сознания на короткий срок (патологическое опьянение, сумеречное состояние сознания, патологические просоночные состояния, патологический аффект и др.).

Временные расстройства психики в судебно-психиатрической практике встречаются реже, чем хронические. Особенно редко приходится сталкиваться с исключительными состояниями. Из их числа только патологическое опьяне-ние заслуживает более подробной характеристики в связи с уголовно-правовой оценкой алкогольного опьянения вообще.

Слабоумие — болезненное состояние психики, которое характеризуется не-полноценностью умственной деятельности.

Самостоятельное судебно-психиатрическое значение имеет врожденное слабоумие (олигофрения). По степени поражения умственной деятельности раз-личаются три формы олигофрении: легкая (дебильность), средняя (имбециль-ность) и тяжелая (идиотия). Приобретенное слабоумие (деменция), которое характеризуется снижением или полным распадом прежде нормальной мысли-тельной деятельности, оценивается обычно в связи с вызвавшим его основным психическим заболеванием.

Иное болезненное состояние психики — это такое расстройство психиче-ской деятельности болезненного характера, которое не подпадает под признаки названных трех категорий. Сюда могут быть отнесены наиболее тяжелые формы психопатии, аномалии психики у глухонемых, последствия черепно-мозговой травмы (травматическая энцефалопатия) и др.

Отнесение психического расстройства к той или иной категории из числа названных не имеет самостоятельного значения для вывода о невменяемости субъекта. Соответствующий вывод может быть сделан только при условии, что данное болезненное изменение психики привело к невозможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими. Поскольку этот вывод имеет юридическое значение, по-следний критерий и называют юридическим.

Кроме того, суд должен проверить и оценить обоснованность экспертного заключения.

Установление медицинского критерия невменяемости требует исследова-ния характера заболевания, что невозможно без специальных познаний. Поэтому в качестве эксперта может выступить только врач-психиатр. Однако и для установления юридического критерия также необходима экспертиза, потому что вывод о его наличии или отсутствии в каждом случае обосновывается с помощью клинических психиатрических данных. В этом проявляется тесная связь обоих критериев невменяемости.

Психологический критерий невменяемости характеризуется двумя признаками: интеллектуальным (невозможностью осознавать значение своих действий) и волевым (неспособностью руководить своими действиями). Для признания лица невменяемым достаточно одного из этих признаков, если он обусловлен болезненным состоянием психики (любого вида из четырех названных выше).

При многих психических заболеваниях у человека сохраняется до извест-ных пределов правильная ориентировка в окружающем мире, он обладает определенным запасом знаний. Для признания лица невменяемым нужно установить его неспособность осознавать именно те общественно опасные деяния, которые он совершил, будучи психически больным. При этом необходимо, чтобы лицо осознавало не только фактическую сторону деяния, но и его социальную значимость, общественно опасный характер.

Вопрос о вменяемости (невменяемости) всегда решается в отношении кон-кретного деяния. Никто не может быть признан невменяемым вообще, безотносительно к содеянному. Во-первых, течение хронических психических заболеваний допускает возможность улучшения состояния (ремиссии). Во-вторых, при некоторых болезненных состояниях психики, например, при оли-гофрении, лицо может осознавать фактический характер и общественную опасность одних своих действий (таких, как причинение побоев, кража) и не осознавать общественной опасности других действий, затрагивающих более сложные общественные отношения (нарушение санитарно-эпидемиологических правил, возбуждение национальной вражды).

Интеллектуальная и эмоционально-волевая сферы психической деятельности неразрывно связаны между собой.

Современная психиатрия считает, что не существует изолированного поражения психических функций. Однако это не исключает того, что болезненное расстройство психики может затрагивать преимущественно ту или иную ее сторону. При некоторых заболеваниях лицо в определенных пределах может критически относиться к своим действиям, но не в состоянии руководить ими, не может удержаться от их совершения. Поэтому психологическим критерием невменяемости служит как неспособность лица осознавать значение своих действий (интеллектуальный критерий), так и невозможность руководить ими (волевой критерий). Оба признака в ст. 21 УК РФ разделены союзом «либо», чем подчеркивается их самостоятельное значение.

Лицо признается невменяемым, если указанные нарушения интеллекта и воли обусловлены болезненным состоянием психики. При этом не требуется, чтобы само общественно опасное деяние, в отношении которого лицо признается невменяемым, находилось в прямой причинной зависимости от психического заболевания.

Таким образом, лишь единство двух критериев позволяет говорить о невменяемости. Отсутствует один — следовательно, субъект вменяем.

 

 

 

 

 

2. Ограниченная вменяемость: дискуссионные вопросы теории и правоприменительной практики

 

2.1. Ограниченная вменяемость в системе уголовного права

 

 

Между полноценным психическим здоровьем и состоянием невменяемо-сти отсутствует резкая грань. В этой связи возникает вопрос об ответственности лиц, совершивших общественно опасное деяние в промежуточном состоянии между нормой и патологией.

В УК РФ это состояние закрепляется ст. 22, которая называется «Уголов-ная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости». Некоторые авторы считают, что название этой статьи некорректно. Ограниченная вменяемость является юридическим признаком субъекта преступления, специальным обстоятельством, подлежащим учету при привлечении лица к уголовной ответственности. «Именно это обстоятельство нужно четко обозначить в названии статьи, назвав ее «Ограниченная вменяемость», — считает Р.Р. Тугушев. — Кроме того, формулировка, использованная законодателем в ст. 22 УК РФ, неверна потому, что вменяемость не может исключаться одним наличием психического расстройства (что является выражением лишь одного критерия), она исключается только при наличии обоих ее критериев».

Психическими расстройствами, порождающими такое состояние, являют-ся все расстройства психической деятельности, не исключающие вменяемости, но влекущие личностные изменения, которые могут привести к отклоняющемуся поведению. К числу таких расстройств указанные авторы и зарубежное законодательство относят нередко выраженные шизофренические дефекты, алкоголизм, психопатии, остаточные явления черепно-мозговых травм, органические заболевания центральной нервной системы, олигофрению в легкой степени дебильности, наркоманию и т.п.

Разные точки зрения и по вопросу, как же называть это состояние психики лица. Это состояние одни авторы именуют уменьшенной, другие — ограниченной, третьи — пограничной вменяемостью, а некоторые даже частичной. Под ограниченной вменяемостью понимают такое психическое состояние лица, которое вызывает ограниченную способность осознавать значение своих действий и руководить своим поведением в силу наличия психических аномалий (Белокобыльская). Пограничная вменяемость — относящиеся к пограничным между нормой и патологией состояния (Фелинская). Под частичной вменяемостью понимается возможность лица вследствие психических аномалий, не исключающих вменяемости, лишь частично сознавать фактический характер либо общественную опасность своих действий (бездействия) или частично руководить ими (Полубинская). Как видно из изложенного выше, для обозначения психического расстройства, не исключающего вменяемости, предлагают различные термины.

Впервые об ограниченной вменяемости упоминают уголовные кодексы германских государств: Брауншвейгский 1840 г., Гессенский 1841 г., Саксен-Альтенбургский 1841 г. и др. В них среди факторов, обусловливавших уменьшенную вменяемость, указывались слабоумие, недостаточное развитие, старческая дряхлость, опьянение, полное отсутствие воспитания, крайне неблагоприятная и развращающая обстановка, сопутствовавшая человеку в детстве. Во всех подобных случаях предусматривалось уменьшение наказания. Сходные нормы были, например, в законодательстве Швеции 1864 г., Дании 1886 г., Финляндии 1889 г.

Русскому уголовному законодательству термин «ограниченная вменяе-мость» известен не был, хотя в Своде уголовных законов 1857 г. было сказано, что вина уменьшалась, если виновный учинял преступление «по легкомыслию или же слабоумию, глупости или крайнему невежеству, которым воспользова-лись другие для вовлечения его в сие преступление».

Сейчас есть немало стран, где действующие уголовные законы признают ограниченную вменяемость, а также допускают возможность для лиц с аномалиями психики, совершивших преступления, быть признанными уменьшенно вменяемыми, что влечет за собой назначение более мягкого наказания. По Уголовному кодексу Швеции 1937 г. ограниченная вменяемость считается установленной, если вследствие расстройства душевной деятельности, сознания или недостаточного умственного развития преступник в момент совершения деяния не обладал полной способностью оценивать противоправность своего поведения и руководствоваться этой оценкой. В таком случае по усмотрению суда наказание ему может быть смягчено. Вместе с тем судье предоставляется право на основании заключения экспертов принять решение об отправлении уменьшенно вменяемого в больницу. Однако положения об уменьшенной вменяемости и невменяемости не применяются, если обвиняемый сам вызвал тяжкое изменение или расстройство сознания с намерением совершить преступление. Уголовный кодекс Венгрии пре-дусматривает, что при наличии уменьшенной вменяемости наказание смягчается, если лицо, совершившее деяние в состоянии душевной болезни, слабоумия или умственного расстройства, ограниченно осознавало характер своих действий и их последствий и действовало в соответствии с этим сознанием. Однако эти положения не применяются, если лицо совершило деяние в состоянии алкогольного опьянения или в одурманенном состоянии.

Таким образом, мы видим, что категория ограниченной вменяемости существует уже довольно давно и, несмотря на неоднозначное к ней отношение, была закреплена в уголовном законе многих стран с теми или иными оговорками.

В УК РФ сам термин «ограниченная вменяемость» не появился, хотя ст. 22 описывает институт, который обычно в доктринальной литературе именуется ограниченной вменяемостью.

Отсутствие краткого названия рассматриваемого института свидетельст-вует о том, что до настоящего времени нет общепринятого понимания его сущ-ности, т.е. о недостаточной разработанности данного вопроса.

Многие юристы-практики полагают, что квалифицированные эксперты всегда могут дать оценку психического состояния обвиняемого в рамках понятий «вменяемость-невменяемость», не прибегая к институту ограниченной вменяемости. Их точку зрения нетрудно понять, поскольку совсем недавно ог-раниченная вменяемость считалась «антинаучной и реакционной конструкцией, отвергнутой наукой и практикой всех стран, несостоятельной с методологической, теоретической и практической точек зрения». Естественно, что после принятия УК РФ подобные категорические высказывания в научной литературе не встречаются. Однако настороженное отношение к ограниченной вменяемости осталось, поскольку многие ее сторонники поддерживали радикальные взгляды, развиваемые социологической и антропологической школами уголовного права (теория опасного состояния, замена права криминальной психиатрией, назначение наказания или принудительных мер медицинского характера исходя из принципа целесообразности, размывание границ между психической нормой и патологией). Следует признать, что опасения эти небезосновательны. Так, в диссертационной работе И.А. Семенцовой все отмеченные выше «перегибы» сторонников ограниченной вменяемости не только нашли отражение, но и рассматриваются как научная новизна исследования.

Появление института ограниченной вменяемости следует признать закономерным результатом развития доктрины уголовного права. Именно эта норма отражает существующую юридическую, пенитенциарную и клинико-психологическую реальность в виде широкого распространения среди преступников психических расстройств, не исключающих вменяемости, но ограничивающих их способность в саморегуляции во время совершения преступления. Понятие «ограниченная вменяемость» адекватно фиксирует эту реальность и тем самым позволяет дать дифференцированную правовую оценку деяний таких лиц.

Перефразируя определение вменяемости данное Ю.М. Антоняном и О.В. Бородиным , можно сказать, что ограниченная вменяемость есть уменьшенная, неполная способность лица вследствие психического расстройства регулировать свое поведение при совершении преступления и осознавать нарушение общественных отношений, регулируемых уголовным законом, что определяет существенные особенности его уголовной ответственности.

Аргументы противников ограниченной вменяемости можно разделить на идеологизированные и существенные. Ответ на первую категорию возражений был дан еще 40 лет назад С.Ф. Семеновым, который совершенно справедливо указывал: «Не следует смешивать явления реальной действительности и отражение этих явлений в понятиях, которые могут материалистическими и идеалистическими… Уменьшенная вменяемость — качество сознания больного человека, характеризующее уменьшенную способность управлять своими действиями и отдавать отчет в них. Поэтому нельзя согласиться, что само понятие уменьшенной вменяемости реакционно».

Основные содержательные возражения против целесообразности закрепления в уголовном праве ограниченной вменяемости были сформулированы в конце 19 и начале 20 веков психиатрами В.П. Сербским, В.Х. Кандинским и крупнейшим русским специалистом в области уголовного права Н.С. Таганцевым и с тех пор в той или иной форме воспроизводятся всеми противниками ограниченной вменяемости. Указанные возражения сводятся к следующим:

1. Среднего состояния между вменяемостью и невменяемостью не сущест-вует и существовать не может.

2. Далеко не каждое психическое расстройство, не исключающее вменяемости, может являться основанием для смягчения наказания, кроме того, проявления таких расстройств чрезвычайно разнообразны, и это крайне затрудняет определение медицинского критерия ограниченной вменяемости.

3. Психические расстройства, не исключающие вменяемости, могут проявляться в столь кровавых злодеяниях, что даже сторонники ограниченной вменяемости не решатся рекомендовать в этих случаях смягчение наказания.

4. Невозможность совмещения наказания и лечения.

Ограниченная вменяемость не является промежуточным состоянием ме-жду вменяемостью и невменяемостью, поскольку такого состояния быть не может. Ограниченная вменяемость — это составная часть вменяемости, поэтому такие лица подлежат уголовной ответственности , хотя она и характеризуется рядом существенных особенностей.

Действительно психические расстройства чрезвычайно разнообразны. Однако не психическое расстройство само по себе влечет те или иные послед-ствия. Лицо признается ограниченно вменяемым только в тех случаях, когда это расстройство нарушило его способность к осознанно волевому поведению в момент совершения преступления.

Утверждение о том, что при совершении особо тяжкого преступления ограниченная вменяемость не может быть основанием для смягчения наказания, как представляется свидетельствует о проникновении обыденного сознания в сферу профессиональной деятельности. Законодатель в ч.2 ст.22 УК РФ не связывает учет судом ограниченной вменяемости при назначении наказания или принудительных мер медицинского характера с тяжестью совершенного преступления.

Если рассматривать наказание только как возмездие за совершенное пре-ступление, то в таком случае соединения наказания с принудительными мерами медицинского характера быть не может. Однако наказание преследует и такие цели, как исправление осужденного и предупреждение преступлений. Если осужденный имеет психическое расстройство, не исключающее вменяемости, но ограничившее во время совершения преступления его способность к осознанной регуляции поведения, то две последние цели наказания не могут быть достигнуты без применения медицинского характера.

 

 

2.2. Критерии ограниченной вменяемости, ее правовые последствия

 

Юридическим критерием уменьшенной вменяемости является невозмож-ность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опас-ность своего деяния (интеллектуальный признак) либо руководить своим пове-дением (волевой признак). Так как законодатель между ними поставил союз «либо», предполагается наличие одного из названных признаков.

Вопрос о медицинском критерии ограниченной вменяемости рассматривался большинством авторов, писавших на эту тему. При этом обращает на себя внимание необычайное разнообразие терминов, применяющихся для обозначения психических расстройств, влекущих ограниченную вменяемость, причем многие авторы считают своим долгом предложить новый термин. Наиболее широко в юридической литературе используются такие понятия, как «психические аномалии», «психические недостатки», «пограничные психические состояния (расстройства)».

В настоящее время можно выделить три подхода к определению медицинского критерия ограниченной вменяемости. Он определяется так:

психические расстройства, не исключающие вменяемости;

психические расстройства непсихотического уровня, которые нередко на-зывают психическими аномалиями;

так называемые аномалии психики , или неболезненные психические рас-стройства , к которым наряду с психопатиями относят акцентуации характера и «крайние типы нервной системы».

Первые два подхода к определению медицинского критерия ограниченной вменяемости соответствуют принятой в психиатрии терминологии. Термины, используемые при третьем подходе, вызывают критику даже с чисто формальной точки зрения, поскольку такие понятия не известны научной психиатрии. Однако принципиальный недостаток этого подхода заключается в стремлении резко расширить круг лиц, которые могут быть признаны ограниченно вменяемыми, что достигается размыванием границы между психической нормой и патологией. Фактически медицинский критерий ограниченной вменяемости сводится этими авторами к расплывчатому понятию — «дисбаланс между силами возбуждения и торможения». ИА. Семенцова прямо утверждает, что в настоящее время круг непатологических психических расстройств (этот термин предлагается для обозначения медицинского критерия ограниченной вменяемости) очень узок и ограничивается рамками психиатрии. Она предлагает относить к неболезненным психическим расстройствам, помимо краевых психопатий акцентуации характера, «крайние типы нервной системы» (холериков, меланхоликов), «длительные соматические заболевания», «процессы, вызванные климатическими и другого рода явлениями», спонтанные нарушения баланса торможения и возбуждения. Столь широкий круг неболезненных психических расстройств практически ничего не оставляет для психической нормы.

Н. Иванов и Т. Брыка высказывают сходную точку зрения.

Указанные авторы не замечают двух очевидных противоречий высказываемой ими точки зрения:

термин «психическое расстройство» используется в современной психиат-рии вместо понятия «психическая болезнь», в связи с этим нельзя говорить о неболезненной болезни;

согласно ч.2 ст. 22 УК РФ, ограниченная вменяемость может влечь применение принудительных мер медицинского характера, принудительное лечение «неболезни» противоречит не только здравому смыслу, но и нормам действующего законодательства.

Определение медицинского критерия ограниченной вменяемости как «психического расстройства, не исключающего вменяемости», на первый взгляд, представляется достаточно точным. Еще раз укажем на то, что к психическим расстройствам, не исключающим вменяемости, относятся не только психические расстройства у ограниченно вменяемых лиц, но и психические расстройства у полностью вменяемых. Психические расстройства, не исключающие вменяемости, не могут рассматриваться как медицинский критерий ограниченной вменяемости и по другой причине. Указанное словосочетание объединило в себе понятия, относящиеся к разным областям знаний. «Психическое расстройство» — термин медицинский, психиатрический, а «вменяемость» — юридический. Юридическое понятие вменяемость не может быть операционализировано в каких-либо медицинских, психиатрических терминах. Таким образом, психические расстройства не представляется возможным разделить на исключающие и не исключающие вменяемости, опираясь только на психиатрические критерии. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, нельзя рассматривать как медицинский критерий ограниченной вменяемости. Используя его, эксперты-психиатры будут вынуждены выходить за пределы своей компетенции, решая вопрос о вме-няемости, а не вопрос об отсутствии психологического критерия невменяемости. В ч.2 ст. 22 УК РФ этот термин использован обоснованно, поскольку он обращен к юристам, а не к экспертам-психиатрам.

Вероятно наиболее удачным из предлагаемых в литературе определений медицинского критерия ограниченной вменяемости является «психическое рас-стройство непсихотического уровня». Однако и его использование вряд ли целесообразно.

Актуальное обсуждение медицинского критерия ограниченной вменяемо-сти в работах юристов вызывает удивление, поскольку наступление тех или иных правовых последствий связано не с самим психическим расстройством, а с вызываемыми им нарушениями способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Способность к осознанному руководству деятельностью, как представляется, проявляется не вообще, а в ситуации конкретного деяния, поэтому при одних и тех же характере и выраженности психического расстройства, признание лица вменяемым, невменяемым или ограниченно вменяемым в значительной мере будет зависеть от характера и направленности инкриминируемого ему деяния, которое медицинским критерием, естественно, не охватывается.

Более того, стремление установить некий специфический медицинский критерий ограниченной вменяемости свидетельствует о негативной тенденции, сложившейся в судебной психиатрии. Эксперты, придавая особое значение медицинскому критерию, связывают свое решение с глубиной психического расстройства, а не с тем, какое влияние оно оказало на способность испытуемого осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить во врем инкриминируемого ему деяния. Таким образом, эксперты уклоняются от трудоемкого анализа особенностей поведения в ситуации конкретного противоправного деяния, ограничивая экспертизу пусть и более углубленным, но чисто психиатрическим изучением личности испытуемого, что существенно облегчает их задачу.

Наиболее острую дискуссию вызывает вопрос о правовых последствиях ограниченной вменяемости, в частности, во всех ли случаях признание лица ограниченно вменяемым влечет смягчение наказания. Этому способствует и неопределенность формулировки ч. 2 ст.22 УК РФ, которая решение вопроса об учете ограниченной вменяемости при назначении наказания и принудительных мер медицинского характера оставляет на усмотрение суда.

Психическое расстройство само по себе может быть учтено при назначе-нии наказания только как одна из особенностей личности подсудимого, пусть и весьма существенная.

В связи с этим следует отметить неудачную формулировку ч. 2 ст. 22 УК РФ, из которой, на первый взгляд, следует, что правовые последствия связаны с психическим расстройством, не исключающим вменяемости. Такая интерпретация противоречит диспозиции ч.1 ст.. 22 УК РФ, где говорится о психическом расстройстве, которое не исключало вменяемости, но при этом лишало лицо вовремя совершения преступления способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Вероятно, законодатель, в целях экономии использовал сокращенную формулу ограниченной вменяемости, однако такое сокращение при рассмотрении ч.2 ст. 22 УК РФ вне контекста данной статьи искажает смысл нормы.

Сложность вопроса об учете ограниченной вменяемости при назначении наказания в определенной мере связана с отсутствием в доктрине уголовного права понятия, которое позволило бы операционализировать такой учет. В литературе по рассматриваемой проблеме рассматриваются две точки зрения. Одни авторы полагают, что уменьшенная вменяемость уменьшает степень вины. Другие авторы исходят из того, что ограниченная вменяемость уменьшает не степень вины, а ответственность лица за содеянное.

Первая точка зрения основана на рассмотрении вменяемости как предпо-сылки вины. Из этого следует, что признание лица ограниченно вменяемым влечет признание в уменьшенной степени его вины за совершенное преступле-ние. Под степенью вины в этом случае понимается мера осознания общественной опасности деяния, желания наступления общественно опасных последствий или возможности их преодолеть. В пользу этой точки зрения говорит определенная близость понятий вины как психического отношения лица к своему противоправному поведению и его последствиям и вменяемости как психического состояния в момент совершения этого деяния. Можно сказать, что вменяемость отражает состояние психики лица во время деяния, а вина — отношение лица к этому деянию. Между формулировкой юридического критерия вменяемости — способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими, и вины в форме прямого умысла — осознание лицом общественно опасного характера своих действий (бездействия),предвидение их общественно опасных последствий и желание их наступления, существует заметное сходство.

УК РСФСР 1960 г. не связывал вменяемость свиной или уголовной ответственностью. Статья 19 УК РФ прямо относит вменяемость к общим основаниям уголовной ответственности. В связи с этим неправильно рассматривать вменяемость как предпосылку или условие вины.

Ограниченная вменяемость уменьшает ответственность лица за содеян-ное, а не степень его вины. Такой подход реализован в законодательстве ряда зарубежных стран.

О.Д. Ситковская совершенно справедливо указывает, что лицо с психическими дефектами, но ответственное за свое поведение, подлежит наказанию в пределах ответственности и мерам безопасности (принудительным мерам медицинского характера) в пределах влияния психических аномалий на поведение. И.А. Кудрявцев также полагает, что правовая специфика ограниченной вменяемости наиболее удачно раскрывается через психологическое понятие ответственности, и мера ответственности виновного прямо определяется сохранностью регулятивных возможностей личности при совершении инкриминируемого деяния.

Ограниченная вменяемость означает, что способность лица к осознанно волевому поведению сохраняется, хотя и в неполной мере. Из этого следует, что такое лицо способно принимать определенные меры безопасности, направ-ленные на снижение риска совершения преступления, а также может понимать необходимость добросовестного выполнения предписаний врача-психиатра. Осознанный отказ лица от доступных ему мер безопасности, сознательное уклонение от получения психиатрической помощи, как представляется, могут рассматриваться как обстоятельства, отягчающие наказание. Дополнение ст. 63 УК РФ предлагаемыми выше обстоятельствами позволит избежать необосно-ванного смягчения наказания ограниченно вменяемым лицам при рассмотрении ограниченной вменяемости как обстоятельства, ограничивающего ответственность и смягчающего наказание. По мнению О.Д. Ситковской ,в рамках комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы возможно разрешение таких вопросов относительно психического состояния и поведения испытуемого до совершения инкриминуруемого ему деяния, как:

осознавал ли испытуемый наличие у него психического расстройства и связанный с этим психическим расстройством риск совершения преступления?

принимал ли испытуемый возможные для него меры к снижению осозна-ваемого им риска преступного поведения?

осознавал ли испытуемый необходимость добросовестно исполнять предписания врача-психиатра?

 

3. Уголовно-правовые последствия невменяемости

 

3.1. Освобождение от наказания в связи с психическим расстройством

 

 

Немалая часть трудностей, с которыми в ходе производства по уголовно-му делу сталкиваются следователи, судьи и иные участники процесса, обуслов-лена несовершенством законодательства. Иллюстрацией к сказанному может служить проблема тяжелого психического расстройства, возникающего у лица после совершения им преступления.

Этот комплекс вопросов — составная часть института освобождения от наказания по болезни (ст. 81 УК). Правоведы и судебные психиатры неоднократно обращали внимание на недостатки этой статьи УК РФ. Однако предлагаемые ими поправки затрагивают в основном частные аспекты проблемы, в то время как ст. 81 УК в части, касающейся психических расстройств, нуждается в гораздо более радикальных изменениях.

Обратимся к тексту закона.

Согласно ч. 1 ст. 81 «лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, освобождается от наказания, а лицо, отбывающее наказание, освобождается от дальнейшего его отбывания».

Процитированная норма охватывает два варианта заболевания лица психическим расстройством после совершения преступления: а) до вынесения приговора; б) во время отбывания наказания. Рассмотрим их раздельно.

Вариант «а» (психическое расстройство возникло после совершения пре-ступления, но до окончания производства по уголовному делу).

Действующая редакция ч. 1 ст. 81 УК вызывает ряд серьезных нареканий.

Во-первых, «освобождение» от наказания, о котором в ней говорится, оказывается слишком уж неоднозначным, поскольку согласно ч. 4 ст. 81 в случае выздоровления заболевшего в пределах сроков давности он может подлежать уголовной ответственности и наказанию. Иными словами, при наличии определенных условий лицо подлежит тому, от чего оно поначалу провозглашалось освобожденным. Думается, здесь правильнее говорить не о психическом расстройстве, освобождающем от наказания, а о психическом расстройстве, которое препятствует рассмотрению вопроса о виновности заболевшего лица в совершении преступления. Препятствие может оказаться временным и устранимым (при выздоровлении лица в пределах сроков давности привлечения к уголовной ответственности) либо неустранимым (когда длительность заболевания превысила эти сроки).

Во-вторых, вести речь об «освобождении от наказания» невозможно так-же потому, что на этом этапе движения уголовного дела наказание еще отсут-ствует. Нельзя освободить человека от того, что пока не назначено и, быть может, назначено не будет (например, в случае, когда при возобновлении дела после выздоровления заболевшего он будет судом оправдан).

В-третьих, факт совершения преступления и виновность в этом лица могут считаться установленными только после вступления в силу обвинительного приговора (ч. 1 ст. 14 УПК). Следовательно, в рассматриваемой ситуации неоконченного дела нельзя говорить даже о том, что лицо заболело после совершения им преступления.

В-четвертых, неудачна формулировка юридического критерия психиче-ского расстройства. Она тождественна формуле юридического критерия невме-няемости (ст. 21 УК) и звучит как невозможность заболевшего «осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими». Между тем возникшее у лица психическое расстройство становится препятствием к окончанию дела в силу того, что заболевший не в состоянии самостоятельно участвовать в судопроизводстве. Следовательно, имеется в виду психическое расстройство, которое лишает лицо уголовно-процессуальной дееспособности. Такой субъект не в состоянии участвовать в производстве по делу не потому, что он не способен осознавать характер и опасность тех действий, которыми ранее нарушался уголовный закон. Процессуальной дееспособности лишается тот, кто не может адекватно воспринимать ход уголовного процесса, понимать содержание и сущность своих процессуальных прав и обязанностей, самостоятельно совершать действия по защите своих прав и законных интересов и т.п.

Оценивая перечисленные недостатки ч. 1 ст. 81 УК в ее нынешней редак-ции, следует отметить, что некоторые из них обусловлены объективными трудностями.

С одной стороны, уголовно-правовая значимость рассматриваемого вида психического расстройства проявляется в том, что оно препятствует возможно-му назначению наказания. С другой стороны, до выздоровления заболевшего нельзя считать установленным сам факт совершения им преступления (психическое расстройство не позволяет окончить производство по делу); так что любая постановка вопроса о наказании явно преждевременна. В данном случае можно говорить лишь о заболевании привлекаемого к уголовной ответственности лица психическим расстройством, которое лишает заболевшего процессуальной дееспособности. Однако в рамках данной проблемы в тексте УК РФ неуместно оперировать терминологией, имеющей столь выраженный процессуальный характер. В УК РФ можно использовать уголовно-правовые категории, такие как «преступление», «наказание», «вина». Тем самым уголовно-правовые аспекты анализируемой проблемы объективно вступают в противоречие с уголовно-процессуальными ее аспектами, и это противоречие, на первый взгляд, кажется логически непреодолимым.

Являются ли, однако, отмеченные недостатки ч. 1 ст. 81 УК РФ существенными или они таковы, что ими в силу их малозначительности можно пренебречь ради достижения каких-то более значимых целей?

Положение об «освобождении от наказания» человека, которого еще не признали виновным, нарушает сразу несколько принципов и норм. Нарушается, в частности, презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ), так как гражданин фактически признается совершившим преступление до вынесения судебного приговора. Нарушается и право обвиняемого на защиту, поскольку совершившим преступление признается гражданин, который не в состоянии по независящим от него причинам ни защищать себя лично, ни должным образом взаимодействовать со своим защитником. Выражаясь языком действующего уголовно-процессуального закона, лицо фактически признается совершившим преступление без предоставления ему возможности «защищаться всеми не запрещенными настоящим Кодексом способами и средствами» (ч. 2 ст. 16 УПК РФ). Если же дело будет прекращено вследствие истечения сроков давности, то это будет означать прекращение дела по нереабилитирующим основаниям, что неспра-ведливо по отношению к психически больному человеку. Так что недостатки ч. 1 ст. 81 УК РФ нельзя отнести к числу формальных или малозначительных, они серьезны.

Вместе с тем, если эти недостатки во многом вызваны объективными трудностями, которые практически неизбежно приводят к логическим противо-речиям, то можно ли вообще отыскать выход из наметившегося тупика?

Суть проблемы не в «освобождении от наказания», а в том, что психиче-ское расстройство рассматриваемого вида является препятствием к рассмотрению вопроса о виновности заболевшего лица в совершении инкриминируемого ему деяния.

Характеризуя рассматриваемое психическое расстройство, в законе надлежит указать, что оно не позволяет заболевшему участвовать в производстве по уголовному делу (из чего, в частности, следует, что юридический критерий, тождественный юридическому критерию невменяемости, в данном случае неадекватен и неприемлем.

Соответствующая уголовно-правовая норма все же должна обрести до некоторой степени «процессуальный» облик (последнее, видимо, неизбежно).

С учетом сказанного можно предложить следующую редакцию самостоя-тельной статьи УК РФ, посвященной рассматриваемой проблеме:

«Психическое расстройство, препятствующее рассмотрению вопроса о виновности

1. Лицо, подозреваемое или обвиняемое в преступлении и заболевшее психическим расстройством, в период указанного заболевания не может признаваться виновным в совершении данного преступления, если при этом психическое расстройство:

а) возникло после совершения преступления, в котором подозревается или обвиняется заболевший, но до окончания производства по уголовному де-лу;

б) не позволяет заболевшему самостоятельно участвовать в производстве по уголовному делу.

2. К такому лицу могут быть применены принудительные меры медицин-ского характера, предусмотренные частью первой статьи 99 настоящего Кодек-са.

3. Вопрос о признании лица виновным в совершении преступления может рассматриваться только в случае его выздоровления или такого улучшения его психического состояния, при котором восстанавливается утраченная ранее спо-собность самостоятельно участвовать в производстве по делу, а также при условии, что к этому времени не истекли сроки давности, предусмотренные статьей 78 настоящего Кодекса».

С включением в УК РФ этой принципиально новой статьи в ч. 1 ст. 81 УК РФ нужно оставить только вариант с заболеванием психическим расстройством уже осужденного лица (названный нами вариантом «б»). Подобные изменения сделают содержание ч. 1 ст. 81 соответствующим ее названию («Освобождение от наказания в связи с болезнью»), поскольку указанная уголовно-правовая норма будет охватывать лишь случаи, когда наказание уже назначено вступившим в силу обвинительным приговором.

Непростым является вопрос о том, в какой раздел и в какую главу УК РФ поместить предлагаемую статью. Очевидно, что разделы, посвященные наказа-нию, не слишком для этого подходят — статья описывает ситуацию, в которой о наказании говорить преждевременно. При нынешней структуре Общей части УК РФ подобной статье, строго говоря, вообще не находится надлежащего места. Наиболее приемлемым (хотя и небесспорным) было бы помещение новой статьи в гл. 5 («Вина») с присвоением ей номера 28.1.

В дополнениях нуждается также действующий УПК РФ, в котором сле-дует прежде всего четко отрегулировать процессуально-правовые аспекты за-болевания обвиняемого (подозреваемого) психическим расстройством, не по-зволяющим ему самостоятельно участвовать в деле: критерии этого расстрой-ства (в рамках более общего вопроса о критериях психического расстройства, исключающего уголовно-процессуальную дееспособность); средства его доказывания (обязательно с помощью экспертизы или нет); порядок приостановления производства по делу до выздоровления заболевшего; возможность прекращения дела, если выяснится, что психическое расстройство носит хронический характер, и пр. Однако сугубо процессуально-правовые аспекты рассматриваемой проблемы заслуживают отдельного анализа и в рамках настоящей работы не рассматриваются.

Вариант «б» (тяжелое психическое расстройство возникло у осужденного во время отбывания наказания).

Регламентация нормами ст. 81 УК РФ указанной сферы правоотношений тоже далеко не безупречна.

Во-первых, в качестве юридического критерия психического расстрой-ства, препятствующего дальнейшему отбыванию наказания, фигурирует неаде-кватный рассматриваемой ситуации юридический критерий невменяемости с его акцентом на неспособность осознания своих преступных действий и невозможность руководить своими поступками во время совершения преступления. Тогда как препятствует отбыванию наказания такое психическое расстройство, которое не позволяет заболевшему понимать требования режима отбывания наказания, подчинять ему свое поведение, адекватно реагировать на исправительные меры и т.п. В результате чего сам процесс отбывания наказания лишается смысла и противоречит гуманистическим принципам цивилизованного государства.

Во-вторых, вариант «б» охватывает две разновидности психических рас-стройств осужденного, каждая из которых влечет неодинаковые правовые последствия: 1) «временное» психическое расстройство (точнее, обратимое в пределах сроков отбывания наказания) и 2) «хроническое» психическое расстройство (точнее, необратимое в пределах указанных сроков).

В настоящее время при возникновении у осужденного тяжелого (несовместимого с отбыванием наказания), но временного психического расстройства заболевший не освобождается от наказания, а направляется в психиатрическое учреждение уголовно-исполнительной системы (УИС) в порядке, установленном законодательством о здравоохранении. По выходе из болезненного состояния осужденный возвращается в исправительное учреждение для дальнейшего отбывания наказания, если при этом не истекли его сроки, поскольку время, проведенное в психиатрическом учреждении, засчитывается в срок отбывания наказания.

Так, С. совершил общественно опасные деяния, запрещенные уголовным законом и содержащие признаки преступлений, предусмотренных ст. 105 ч. 2 п. «а» УК РФ, — убийство, то есть умышленное причинение смерти двум лицам; ст. 105 ч. 2 п. п. «а», «в», «к» УК РФ — умышленное причинение смерти двум и более лицам, заведомо находившимся в беспомощном состоянии, с целью скрыть другое преступление; ст. 158 ч. 2 п. «в» УК РФ — кражу чужого имущества с причинением значительного ущерба гражданину, при обстоятельствах, указанных в постановлении.

По заключению стационарной судебной психиатрической экспертизы, проведенной в ГНЦССП имени профессора Сербского 19 июня 2006 года, в настоящее время С. обнаруживает признаки временного психического расстройства в форме «депрессивного эпизода средней степени» и по своему психическому состоянию не может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими и нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа до выхода из указанного болезненного состояния с последующим направлением на экспертизу для решения диагностических и экспертных вопросов. С учетом заключения экспертов судом вынесено указанное выше постановление.

Потерпевший Т. в кассационной жалобе просит отменить постановление суда и направить дело на новое судебное разбирательство. По его мнению, суд вынес постановление без учета ходатайства представителя потерпевшего о допросе одного из экспертов-психиатров, проводивших освидетельствование С., и специалиста из «Независимой психиатрической экспертизы России». Само постановление вынесено судьей с нарушением требований уголовно-процессуального закона.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений на нее, Судебная коллегия Верховного Суда РФ пришла к выводу, что постановление подлежит отмене по следующим основаниям.

Принимая решение по делу, суд, как усматривается из постановления, руководствовался требованиями ст. ст. 21, 97, 101 УК РФ и ст. ст. 442, 443 УПК РФ.

Между тем, согласно ч. 1 ст. 443 УПК РФ, признав доказанным, что дея-ние, запрещенное уголовным законом, совершено данным лицом в состоянии невменяемости или что у этого лица после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение, суд выносит постановление в соответствии со статьями 21 и 81 УК РФ об освобождении этого лица от уголовной ответственности или от нака-зания и о применении к нему принудительных мер медицинского характера.

Ст. 21 УК РФ установлено, что не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находились в состоянии невменяемости. Однако надлежащим образом установленных дан-ных о нахождении С. во время совершения вышеуказанного деяния в состоянии невменяемости в деле не имеется. Как признал суд со ссылкой на заключение судебно-психиатрической экспертизы, он в настоящее время обнаруживает признаки временного психического расстройства в форме «депрессивного эпизода средней степени» и по своему психическому состоянию не может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими и нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа до выхода из указанного болезненного состояния с последующим направлением на экспертизу для решения диагностических и экспертных вопросов. При таких обстоятельствах суд не вправе был принимать решение об освобождении С. от уголовной ответственности.

В соответствии с ч. 1 ст. 81 УК РФ лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, освобождается от наказания, но не от уголовной ответственности, как это сделано судом. Такое лицо, как предусмотрено ч. 4 ст. 81 УК РФ, в случае выздоровления может подлежать уголовной ответственности и наказанию, если не истекли сроки давности, предусмотренные статьями 78 и 83 УК РФ.

Без учета вышеуказанных требований закона постановление суда нельзя признать законным и обоснованным.

Избранную меру пресечения С. — содержание под стражей — Верховный Суд РФ оставил без изменения с учетом данных о личности и других обстоя-тельств дела, указанных в постановлении суда.

Аналогичные выводы изложены в Определении Верховного Суда РФ от 24.05.2007 № 35-о07-25.

При тяжелом и одновременно хроническом психическом расстройстве осужденный подлежит освобождению от наказания и к нему могут быть при-менены меры медицинского характера.

Если же руководствоваться нормами ст. 81 УК РФ, то даже в случае заболевания осужденного временным психическим расстройством заболевшего необходимо было бы освобождать от наказания в порядке п. 6 ст. 397 УПК РФ и ч. 5 ст. 175 УИК РФ с возможным применением к нему принудительных мер медицинского характера, предусмотренных ч. 1 ст. 99 УК РФ, в психиатрических учреждениях органов здравоохранения (а не системы УИС). По выздоровлении осужденного отбывание наказания должно было бы возобновляться (с зачетом в его срок времени, проведенного в психиатрическом учреждении), если к этому моменту общий срок наказания еще не истек.

В сложившейся ситуации необходимо либо нормативно-правовые документы по медицинскому обслуживанию осужденных привести в соответствие со ст. 81 УК РФ, либо изменить редакцию самой этой статьи УК РФ, сделав ее адекватной указанным нормативно-правовым документам. Второй вариант выглядит предпочтительней.

Во-первых, насчитывающая не одно десятилетие практика освобождения от дальнейшего отбывания наказания только осужденных с хроническим психическим расстройством себя вполне оправдала. Напротив, распространение аналогичного порядка на осужденных с временными психическими расстройствами было бы нецелесообразным. Например, в случаях, когда расстройство носит кратковременный характер, одна лишь процедура освобождения заболевшего от наказания рискует оказаться продолжительнее самого заболевания. И тогда необходимость в освобождении отпадет раньше, чем процедура освобождения завершится.

Во-вторых, освобождение от наказания, предполагающее возможность возобновления его отбывания в будущем, теряет право называться «освобождением». Или, по меньшей мере, нуждается в каком-то терминологическом уточнении (например, «освобождение осужденного лишь на время его заболевания»).

Поэтому ч. 1 ст. 81 УК РФ («Освобождение от наказания в связи с болез-нью») необходимо изложить в следующей редакции:

«1. Осужденный, заболевший во время отбывания наказания хроническим психическим расстройством, препятствующим его отбыванию, подлежит освобождению от наказания в порядке, установленном Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации и Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Суд может назначить освобождаемому им от дальнейшего отбывания наказания осужденному принудительные меры медицинского характера, предусмотренные частью первой статьи 99 настоящего Кодекса».

Освобождение должно быть безусловным и окончательным, не допускаю-щим возможности возобновления исполнения наказания. Поэтому из ч. 4 ст. 81 УК РФ следует исключить упоминание о части 1 данной статьи с тем, чтобы норма о возможности возобновления отбывания наказания осужденными, ранее освобожденными от него в связи с болезнью, на лиц с хроническими психическими расстройствами не распространялась.

Предлагаемое изменение, согласно которому освобождение осужденных, заболевших хроническим психическим расстройством, производится в порядке, установленном УИК РФ и УПК РФ, обусловлено тем, что рассматриваемый порядок складывается из двух этапов: досудебного и судебного.

Досудебный этап включает в себя действия администрации учреждения, ведающего исполнением наказания, по выявлению наличия у осужденного хронического психического расстройства, несовместимого с отбыванием наказания (в том числе организацию и производство психиатрического освидетельствования), а также действия по представлению в суд всех необходимых документов и материалов. Указанная деятельность должна регламентироваться нормами УИК РФ и подзаконными нормативными правовыми актами по организации медицинского обслуживания осужденных.

Судебный этап начинается с момента принятия судом названных материалов и документов и оканчивается вынесением судебного решения. Эта деятельность регулируется нормами УПК РФ (в настоящее время — его гл. 47).

Предлагаемые изменения означают в известной мере возврат к концепции, заложенной в ст. 362 УПК РСФСР 1961 г. (в редакции, действовавшей до 1 января 1997 г.). Статья именовалась «Освобождение от отбывания наказания по болезни» и охватывала случаи заболевания осужденных «хронической душевной или иной тяжкой болезнью, препятствующей отбыванию наказания». Освобождение предусматривалось в качестве безусловного и окончательного, не предполагающего возврата к неотбытому наказанию в будущем. Если же освобожденное лицо до истечения общего срока наказания выздоравливало (или, по меньшей мере, вновь обретало способность отбывать наказание), то обычное возобновление процесса исполнения наказания не допускалось. Речь могла идти только о допущенной врачами и судом ошибке. Такое ошибочное решение вправе был исправить вышестоящий суд в порядке судебного надзора.

С медицинских позиций понятие «хроническое психическое расстрой-ство» не охватывает всех возможных вариантов психических расстройств, спо-собных обусловить освобождение осужденного от наказания. Так, приобретенное осужденным во время его отбывания глубокое слабоумие (например, вследствие черепно-мозговой травмы), строго говоря, нельзя отнести к категории хронических психических расстройств, хотя необходимость освобождать такого осужденного очевидна. В этой связи понятие «хроническое психическое расстройство» в контексте ст. 81 УК РФ не идеально. Однако термин «хроническое» хотя и не вполне точно, но все же верно отражает то свойство заболевания, которое юридически значимо в рассматриваемой ситуации. Задача терминологически безупречного (с медицинской точки зрения) отражения психического расстройства рассматриваемого вида в самом законодательном тексте вряд ли выполнима, ибо законодателю пришлось бы прибегать к слишком громоздким терминологическим конструкциям. Отсюда целесообразнее воспользоваться ранее уже употреблявшимся в российском законе понятием «хроническое психическое расстройство», сознавая его некоторую условность. Преодолеть возможные негативные последствия этой условности можно путем соответствующих разъяснений в подзаконных нормативных документах, посвященных психиатрическому освидетельствованию осужденных.

 

 

3.2. Принудительные меры медицинского характера: понятие и цели

 

УК РФ в ст. 2 устанавливает, что за совершение преступлений применя-ется не только наказание, но также иные меры уголовно-правового характера. Данное положение является новеллой уголовного законодательства, поскольку ранее действовавший УК РСФСР нормативно закреплял возможность примене-ния к лицам, совершившим преступления, лишь наказания. К сожалению, законодатель не раскрывает содержание понятия «иные меры уголовно-правового характера», равно как и не указывает, какие это меры и каким образом они соотносятся с уголовным наказанием. Поскольку уголовная ответственность реализуется посредством тех или иных мер принуждения, в юридической литературе справедливо отмечается, что с помощью данного термина «обозначают собственно уголовную ответственность, различные формы ее реализации». Следует согласиться с данной точкой зрения и признать, что формами реализации уголовной ответственности помимо наказания являются иные меры уголовно-правового характера, под которыми понимаются принудительные меры воспитательного воздействия и принудительные меры медицинского характера. Следует отметить, что данная позиция является спорной и разделяется не всеми авторами, но тем не менее определенные основания в уголовном законодательстве имеет.

Принудительные меры медицинского характера в соответствии со ст. 97 УК РФ могут быть назначены четырем категориям лиц, которые условно можно объединить в две группы:

1) Лица, совершившие деяния в состоянии невменяемости, и лица, у кото-рых после совершения преступления наступило психическое расстройство, де-лающее невозможным назначение или исполнение наказания;

2) Лица, совершившие преступление и страдающие психическими рас-стройствами, не исключающими вменяемости, и совершившие преступление ал-коголики или наркоманы.

К первой категории указанных лиц возможно применение только принудительных мер медицинского характера без назначения наказания. Ко второй категории наказание может применяться, однако в силу их болезненного состояния оно дополняется принудительными мерами медицинского характера. Соответственно принудительные меры медицинского характера являются формой реализации уголовной ответственности только в случае, когда они дополняют наказание.

Под принудительными мерами медицинского характера следует понимать «предусмотренные уголовным законом меры, применяемые к страдающим психическими заболеваниями лицам, совершившим общественно опасное деяние или преступление, а также виновным в совершении преступления алкоголикам или наркоманам, с целью излечения или улучшения их психического состояния, а также предупреждения антиобщественного поведения».

Следует отметить, что в юридической литературе выделяют два критерия принудительных мер медицинского характера: юридический и медицинский. К юридическому критерию относят основания, цели, виды, порядок назначения, продления, изменения, прекращения этих мер судом в рамках уголовного, уго-ловно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства. К меди-цинскому — само содержание этих мер, определяемое врачами-психиатрами.

Справедливо подчеркивается, что, «хотя юридический аспект в принуди-тельных мерах медицинского характера преобладает, они по своей сути оста-ются медицинскими и целей уголовного наказания не преследуют».

Таким образом, социально-юридическая природа принудительных мер медицинского характера является сложной и неоднозначной. Как уже отмеча-лось, эти меры могут назначаться либо самостоятельно, либо совместно с нака-занием.

Принудительные меры медицинского характера следует отграничивать от внешне сходных мер безопасности, применяемых в соответствии с Законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» . Данный Закон предусматривает, что психиатрическое освидетельствование и госпитализация в психиатрический стационар могут быть осуществлены принудительно с соблюдением особого порядка при тяжелом психическом расстройстве лица, которое обусловливает: а) его непосредственную опасность для себя или окружающих, или б) его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или в) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.

В связи с этим нельзя согласиться с мнением, что принудительные меры медицинского характера следует рассматривать как меры безопасности уголов-но-правового характера, и с тем, что они применяются «вместо уголовного наказания».

Во втором случае принудительные меры медицинского характера применяются совместно с наказанием к лицу, совершившему преступление и страдающему психическим расстройством, не исключающим вменяемости (п. «в» ч. 1 ст. 97 УК РФ), либо признанному нуждающимся в лечении от алкоголизма или наркомании (п. «г» ч. 1 ст. 97 УК РФ), и соответственно рассматриваются как самостоятельная форма реализации уголовной ответственности. Поскольку принудительные меры медицинского характера как дополнительная форма реализации уголовной ответственности не могут применяться без наказания как основной формы, имеет место симбиоз уголовно-правовых и административно-правовых отношений, объединившихся для достижения перспективных целей уголовной ответственности.

Впервые УК РФ закрепляет цели принудительных мер медицинского характера. В соответствии со ст. 98 к ним относятся: излечение лиц или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК. Исходя из содержания данной статьи эти цели можно разделить на медицинские и правовые (юридические). Цель медицинского характера определяется альтернативно: «излечение» либо «улучшение психического состояния» психически больных лиц. Целью правового характера является предупреждение совершения ими новых общественно опасных деяний.

Очевидна иерархия указанных целей: медицинские цели являются ближайшими задачами, а правовые — перспективными. Подобное разграничение целей имеет важное методологическое значение, необходимое для более глубокого уяснения социального назначения института принудительных мер медицинского характера. Реализованные медицинские цели служат средством достижения правовых целей.

Несмотря на нормативное закрепление целей принудительных мер меди-цинского характера в УК РФ, в науке уголовного права в настоящее время нет единства мнений относительно целей этих мер.

В юридической литературе отмечается, что перечень целей, закреплен-ный в ст. 98 УК РФ, является неполным. В учебниках по судебной психиатрии указывается, что принудительные меры медицинского характера, с одной стороны, направлены на лечение психически больных, а с другой — имеют цель защитить общество от общественно опасных действий, совершаемых этими лицами по болезненным мотивам.

Рядом ученых высказывается предложение отнести к целям принудитель-ных мер медицинского характера «проведение мер социальной реабилитации» (выработка у больных навыков жизни в обществе) в той мере, в какой это воз-можно в условиях медицинских учреждений, осуществляющих принудительное лечение. Предлагается выделять и такую цель, как «обеспечение безопасности больного для самого себя» и «обеспечение безопасности общества».

Представляется необходимым разграничение принудительных мер меди-цинского характера, применяемых самостоятельно и совместно с наказанием, преследующих несколько различные цели в аспекте их соотношения с целями уголовной ответственности.

Цели принудительных мер медицинского характера, не соединенных с наказанием, являются по своему содержанию исключительно лечебными, имеют самостоятельное значение и не соотносятся с целями уголовной ответственности. Представляется, что целями принудительных мер медицинского характера, не соединенных с наказанием, являются излечение лиц или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых общественно опасных деяний. Как видно, ст. 98 УК РФ отражает именно эти цели.

Определяя цели принудительных мер медицинского характера, соединен-ных с наказанием, следует учитывать, что они являются «этапом» в достижении целей уголовной ответственности. Таким образом, при достижении целей уголовной ответственности наказание является основным, а принудительные меры медицинского характера — дополнительным средством ее реализации. Признавая, что наказание направлено на достижение единственной цели — предупреждение преступлений, представляется, что целями принудительных мер медицинского характера являются излечение лиц или улучшение их психического состояния. Выделение цели предупреждения преступлений в отношении принудительных мер медицинского характера является излишним. «Принудительные меры медицинского характера, применяемые к лицам, страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, алкоголизмом и наркоманией, способствуют и достижению целей уголовного наказания». Поскольку указанные меры всегда применяются в совокупности с наказанием, достаточным является указание на цель предупреждения применительно к наказанию. Обоснованно указывается, что «достижение цели предупреждения новых преступлений со стороны лиц, совершивших преступление и страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, а также признанными нуждающимися в лечении от алкоголизма и наркомании, в большей мере применимо к наказанию, которое им может быть назначено наряду с применением принудительных мер медицинского характера».

Излечение означает выздоровление лица, то есть полное исчезновение психического расстройства. Это так называемая программа-максимум, чего можно добиться с помощью принудительных мер медицинского характера. Справедливо отмечается, что термин «излечение» следует понимать более широко, чем выздоровление, так как понятие «принудительное лечение» включает в себя не только лечение как таковое, но и содержание в стационаре с определенным режимом, соответствующим характеру психического заболевания и степени общественной опасности лица. При этом больное лицо неспособно воспринимать реализуемое в отношении его воздействие вследствие утраты обратной связи.

Поскольку в результате лечения далеко не всегда удается достигнуть вы-здоровления или полного исчезновения психического расстройства, обоснован-ным является выделение такой цели, как улучшение психического состояния, под которым понимается своего рода «программа-минимум» при проведении лечебных мероприятий. В этом случае психическое состояние лица изменяется таким образом, что оно становится неопасным для себя и общества, хотя и продолжает страдать тем или иным психическим расстройством.

Цель предупреждения совершения новых общественно опасных деяний психически больными лицами не тождественна цели предупреждения соверше-ния преступлений, имеющейся у наказания. Это связано с тем, что цель предупреждения преступлений адресована, с одной стороны, лицам, уже совершившим преступление (частная превенция), а с другой — неопределенному кругу лиц, которые могут совершить преступление (общая превенция). В обоих случаях предупредительная функция наказания направлена на всех вменяемых лиц, которые могут осознавать фактический характер своих действий (бездействия) и руководить ими. Что касается цели предупреждения в отношении психически больных лиц, перечисленных в ч. 1 ст. 97 УК РФ, то ее содержание не осознается невменяемыми лицами, в отношении которых самостоятельно применяется принудительная медицинская мера, не соединенная с наказанием. В данном случае правовая цель частного предупреждения общественно опасных деяний достигается в зависимости от достижения медицинских целей излечения или улучшения психического состояния. Что же касается цели общего предупреждения, то законодатель обоснованно не включает ее в перечень целей принудительных мер медицинского характера, поскольку, применяя эти принудительные меры, объективно невозможно удержать других психически больных лиц от совершения общественно опасных деяний.

В.П. Котов справедливо отмечает, что предупреждение новых общест-венно опасных деяний не следует понимать слишком узко. С одной стороны, это достижение такого состояния больного, при котором значительно снижается или исчезает вероятность совершения после отмены принудительной меры новых деяний, предусмотренных Особенной частью УК РФ, а с другой — это и предупреждение возможности совершения таких деяний в настоящее время. Причем подчеркивается, что последняя задача иногда приобретает самостоятельное значение и решающую роль при выборе той или иной принудительной медицинской меры (средства достижения указанной цели).

Таким образом, представляется, что закрепленные в ст. 98 УК РФ цели принудительных мер медицинского характера нуждаются в некотором уточнении. Кроме этого, представляется неправильным наименование данной статьи — «цели применения принудительных мер медицинского характера». Вполне достаточным и содержательным будет являться термин «цели принудительных мер медицинского характера». Следует отметить, что в ст. 43 УК РФ законодатель совершенно справедливо говорит о «целях наказания», а не о «целях применения наказания».

В связи с вышеизложенным представляется целесообразным изменение существующей нормы Уголовного кодекса о целях принудительных мер медицинского характера и изложение ее в следующей редакции:

«Статья 98. Цели принудительных мер медицинского характера

1. Принудительные меры медицинского характера, не соединенные с наказанием, применяются в целях излечения лиц, указанных в пунктах «а» и «б» части 1 статьи 97 настоящего Кодекса, или улучшения их психического состояния, а также предупреждения совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части настоящего Кодекса.

2. Принудительные меры медицинского характера, соединенные с наказанием, применяются в целях излечения лиц, указанных в пунктах «в» и «г» части 1 статьи 97 настоящего Кодекса, или улучшения их психического состояния и способствуют достижению целей наказания».

Таким образом, подводя итог рассмотрению понятия и целей принудительных мер медицинского характера, следует отметить, что установленные уголовным законом «иные меры уголовно-правового характера» применяются целенаправленно. Включение в Уголовный кодекс положений, раскрывающих цели принудительных мер медицинского характера, ставит их применение на принципиальную основу, облегчает практическое решение вопросов о назначении и прекращении их применения, позволяет снять противоречия между представителями различных учреждений и служб, принимающих участие в назначении, исполнении и прекращении этих мер . Несмотря на то что в соотношении с наказанием доля данных мер как средств, с помощью которых достигаются цели уголовной ответственности, несоизмеримо мала, их значение от этого не уменьшается. Необходимо четко разграничивать случаи, когда указанные меры выступают в качестве форм реализации уголовной ответственности либо в качестве самостоятельных форм государственного принуждения, не связанного с уголовной ответственностью. От решения данного вопроса напрямую зависит целевая направленность этих уголовно-правовых мер. При этом методологическая характеристика целей принудительных мер медицинского характера служит неотъемлемой частью характеристики категории цели в уголовном праве.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Завершая уголовно-правовую характеристику невменяемости, можно сформулировать следующие основные выводы.

1. Вменяемость представляет собой самостоятельную категорию (и само-стоятельную проблему) уголовного права и имеет свои специфические призна-ки, служит условием наступления уголовной ответственности. Она не является состоянием психики лица, это есть юридическая формула. Установление вменяемости как правовой категории является прерогативой исключительно юристов.

2. Невменяемость, являясь юридической категорией, не может быть отождествлена с видами психических расстройств, не сводится к простому перечню болезненных состояний психики. Она также не означает особого психического состояния лица.

3. Ограниченная вменяемость в российском уголовном праве не представляет собой промежуточное состояние между вменяемостью и невменяемостью и не является предпосылкой вины. Ограниченная вменяемость есть уменьшенная, неполная способность лица вследствие психического расстройства регулировать свое поведение при совершении преступления и осознавать нарушение общественных отношений, регулируемых уголовным законом.

4. В результате рассмотрения правовых последствий невменяемости сде-лан вывод о том, что ограниченная вменяемость уменьшает ответственность лица за содеянное, а не степень его вины. Ограниченная вменяемость означает, что способность лица к осознанно волевому поведению сохраняется, хотя и в неполной мере. Из этого следует, что такое лицо способно принимать опреде-ленные меры безопасности, направленные на снижение риска совершения преступления, а также может понимать необходимость добросовестного выполнения предписаний врача-психиатра. Осознанный отказ лица от доступных ему мер безопасности, сознательное уклонение от получения психиатрической помощи, как представляется, могут рассматриваться как обстоятельства, отягчающие наказание. Дополнение ст. 63 УК РФ предлагаемыми выше обстоятельствами позволит избежать необоснованного смягчения наказания ограниченно вменяемым лицам при рассмотрении ограниченной вменяемости как обстоятельства, ограничивающего от-ветственность и смягчающего наказание.

5. Немалая часть трудностей, с которыми в ходе производства по уголовному делу сталкиваются следователи, судьи и иные участники процесса, обусловлена несовершенством законодательства. Одно из проявлений такого несовершенства — проблема тяжелого психического расстройства, возникающего у лица после совершения им преступления. Характеризуя рассматриваемое психическое расстройство, в законе надлежит указать, что оно не позволяет заболевшему участвовать в производстве по уголовному делу (из чего, в частности, следует, что юридический критерий, тождественный юридическому критерию невменяемости, в данном случае неадекватен и неприемлем. С учетом сказанного можно предложить следующую редакцию самостоятельной статьи УК РФ, посвященной рассматриваемой проблеме:

«Психическое расстройство, препятствующее рассмотрению вопроса о виновности

1. Лицо, подозреваемое или обвиняемое в преступлении и заболевшее психическим расстройством, в период указанного заболевания не может признаваться виновным в совершении данного преступления, если при этом психическое расстройство:

а) возникло после совершения преступления, в котором подозревается или обвиняется заболевший, но до окончания производства по уголовному де-лу;

б) не позволяет заболевшему самостоятельно участвовать в производстве по уголовному делу.

2. К такому лицу могут быть применены принудительные меры медицин-ского характера, предусмотренные частью первой статьи 99 настоящего Кодек-са.

3. Вопрос о признании лица виновным в совершении преступления может рассматриваться только в случае его выздоровления или такого улучшения его психического состояния, при котором восстанавливается утраченная ранее спо-собность самостоятельно участвовать в производстве по делу, а также при условии, что к этому времени не истекли сроки давности, предусмотренные статьей 78 настоящего Кодекса».

6. Часть 1 ст. 81 УК РФ («Освобождение от наказания в связи с болез-нью») предложено изложить в следующей редакции: «1. Осужденный, забо-левший во время отбывания наказания хроническим психическим расстройством, препятствующим его отбыванию, подлежит освобождению от наказания в порядке, установленном Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации и Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Суд может назначить освобождаемому им от дальнейшего отбывания наказания осужденному принудительные меры медицинского характера, предусмотренные частью первой статьи 99 настоящего Кодекса».

7. При рассмотрении актуальных вопросов применения принудительных мер медицинского характера сделан вывод о том, что закрепленные в ст. 98 УК РФ цели принудительных мер медицинского характера нуждаются в уточнении. Представляется неправильным наименование данной статьи — «цели применения принудительных мер медицинского характера». Вполне достаточным и содержательным будет являться термин «цели принудительных мер медицинского характера».

В заключении данной работы хотелось бы сказать, что невменяемость и вменяемость относятся к правовым понятиям, но они вовсе не являются предпо-сылкой виновности или невиновности лица. Эти правовые категории лишь характеризуют субъекта, его способность или неспособность нести уголовную ответственность. При выяснении вменяемости или невменяемости следователи и судьи должны анализировать не вопросы, относящиеся к субъективной стороне и ее доказанности или недоказанности, а в соответствии с законом данные о личности субъекта и его поведении во время (в момент) совершения деяния.

 

 

 

 

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

 

I. Нормативные правовые акты

1. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

2. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации: Федераль-ный закон от 08.01.1997 г. № 1-ФЗ // СЗ РФ. 1997. № 2. Ст. 198.

3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федераль-ный закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Российская газета. 2001. 22 декабря.

4. О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказа-нии: Закон РФ от 02.07.1992 № 3185-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 33. Ст. 1913.

 

II. Материалы судебной практики

1. Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2004 года от 08.12.2004 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4.

2. Определение Верховного Суда РФ от 01.02.2007 № 35-о06-75 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 10.

3. Определении Верховного Суда РФ от 24.05.2007 № 35-о07-25 // СПС «КонсультантПлюс».

 

III. Литература

1. Авербух И.Е., Голубева Е.А. К вопросу о вменяемости психически неполноценных лиц // Вопросы экспертизы в работе защитника. Л., 1970. С.98-105.

2. Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступное поведение и психические аномалии. М., 1998. 214 с.

3. Бакин А.А., Солодченко В.С., Смыслов Б.А., Циммерман А.Л. Судебная психиатрия: Конспект лекций. СПб.: СПбГМТУ, 2003. 492 с.

4. Большой юридический словарь. М.,1999. 790 с.

5. Бурлаков В.Н., Гомонов Н.Д. Патопсихологические особенности личности // Правоведение. Известия высших учебных заведений. № 3 (236). 2001. С. 159-167.

6. Васильченко А.А. Взаимосвязь уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений. М., 2006. 208 с.

7. Горобцов В.И. Принудительные меры медицинского характера в отношении психически больных по Уголовному кодексу Российской Федерации. Красноярск, 1997. 59 с.

8. Голоднюк М. Некоторые вопросы применения принудительных мер медицинского характера // Уголовное право. 2001. № 4. С. 21-25.

9. Даев В.Г. Взаимосвязь уголовного права и процесса. Л., 1982. 112 с.

10. Достовалов С. Цели применения принудительных мер медицинско-го характера // Законность. 2000. № 1. С. 50-54.

11. Звечаровский И.Э. Меры уголовно-правового характера: понятие, система, виды // Законность. 1999. № 3. С. 36-39.

12. Иванов Н., Брыка И. Ограниченная вменяемость // Российская юстиция.1998. № 10. С. 9-10.

13. Каннабих Ю.В. История психиатрии. М., 2002. 559 с.

14. Карпушин М.П. Уголовная ответственность и состав преступления. М., 1974. 230 с.

15. Клиническая и судебная подростковая психиатрия. М., 2001. 480 с.

16. Колмаков П.А. Об основаниях появления нового участника уголовного судопроизводства // Уголовное право. 2004. № 3. С. 87 — 91.

17. Колмаков П.А. Проблемы правового регулирования принудитель-ных мер медицинского характера. Сыктывкар, 2001. 187 с.

18. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В. И. Радченко; Науч. ред. А.С. Михлин. М., 2000. 704 с.

19. Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. А.В. Наумова. М., 1996. 801 с.

20. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общей ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 2000. 896 с.

21. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (поста-тейный) // Под ред. В. М. Лебедева. М.: Издательство «Юрайт», 2004. 791 с.

22. Конституция СССР и дальнейшее укрепление законности и правопорядка. М., 1979. 217 с.

23. Кропачев Н.М. Уголовные правоотношения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Л., 1984. 17 с.

24. Кудрявцев И.А. Ограниченная вменяемость // Государство и право. 1995. № 5. С. 106-109.

25. Курс уголовного права. Общая часть: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. М., 1999. Т. 2: Учение о наказании. 454 с.

26. Матузов Н.И. Общие правоотношения и их специфика // Правоведе-ние. 1976. № 3. С. 30-34.

27. Михеев Р.И., Протченко Б.А. Правоотношения, порождаемые деяниями невменяемого // Советское государство и право. 1984. № 11. С. 89-93.

28. Михеев Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. Владивосток, 1983. 349 с.

29. Михеев Р.И. Уголовная ответственность лиц с психофизиологическими особенностями и психогенетическими аномалиями. Хабаровск, 1989. 95 с.

30. Назаренко Г.В. Невменяемость в уголовном праве. Орел, 1993. 102 с.

31. Назаренко Г.В. Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве. Учебное пособие для юридических вузов и факультетов. М., 2000. 70 с.

32. Николюк В.В., Кальницкий В.В. Уголовно-процессуальная деятель-ность по применению принудительных мер медицинского характера: Учебное пособие. Омск, 1990. 173 с.

33. Огурцов Н.А. Правоотношения и ответственность в советском уго-ловном праве. Рязань, 1976. 205 с.

34. Павлов В.Г. Субъект преступления и уголовная ответственность. СПб., 2000. 192 с.

35. Петрова О.Г. Уголовно-правовые отношения. М., 1986. 599 с.

36. Проблемы судебной психиатрии. М., 1947. 460 с.

37. Проблемы правового регулирования в современных условиях: Материалы научно-практической конференции УдГУ. Ижевск, 1997. 193 с.

38. Руководство по судебной психиатрии / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Б.В. Шостаковича, А.А. Ткаченко. М.: Медицина, 2004. 529 с.

39. Санталов А.И. Теоретические вопросы уголовной ответственности. Л., 1982. 96 с.

40. Семенов С.Ф. К вопросу об ограниченной (уменьшенной) вменяемости // Журнал невропатологии и судебной психиатрии им. С.С. Корсакова. 1966. Т.66. Вып.8. С.1270-1271.

41. Семенцова И.А. Уголовная ответственность лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемость. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1999. 22 с.

42. Ситковская О.Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998. 284 с.

43. Спасенников Б.А. Принудительные меры медицинского характера: история, теория, практика. СПб., 2003. 412 с.

44. Судебная психиатрия / Под ред. Б.В.Шостаковича. М., 1997. 386 с.

45. Судебная психиатрия: Учебник / Под ред. Г.В. Морозова. М., 1986. 336 с.

46. Судебная психиатрия: Учебник / Под ред. А.С. Дмитриева, Т.В. Клименко. М., 1998. 408 с.

47. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. Т. 1. М.: Юристъ, 1994. 380 с.

48. Тугушев Р.Р. Невменяемость: уголовно-правовое значение и проблемы отграничения от вменяемости и ограниченной вменяемости: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. 195 с.

49. Уголовное право в борьбе с преступностью. М., 1981. 157 с.

50. Уголовное право России: Учебник. В 2 т. Т.2. Особенная часть / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 2003. 808 с.

51. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. А.И. Марцева. Омск, 2003. 699 с.

52. Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. проф. И.Я. Козаченко, проф. З.А. Незнамова. 3-е изд., изм. и доп. М.: Норма, 2004. 960 с.

53. Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М., 1997. 480 с.

54. Уголовный кодекс Российской Федерации. Научно-практический комментарий / Отв. ред. В.М. Лебедев. М., 1998. 736 с.

55. Фелинская Н.И. Реактивные состояния в судебно-психиатрической клинике. М., 1968. 292 с.

56. Филаноский И.Г. Социально-психологическое отношение к субъек-ту преступления. Л., 1970. 173 с.

57. Чучаев А.И. Принудительные меры медицинского и воспитательно-го характера: Учебное пособие. Ульяновск, 1997. 156 с.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *